В сети появился альманах короткометражных картин “Украинские злые”. Новая украинская киноволна? Или неудачный проект?..

«Мені однаково, чи буду
Я жить в Україні, чи ні.
Чи хто згадає, чи забуде
Мене в снігу на чужині –
Однаковісінько мені.
В неволі виріс меж чужими,
І, не оплаканий своїми,
В неволі, плачучи, умру,
І все з собою заберу,
Малого сліду не покину
На нашій славній Україні,
На нашій – не своїй землі.
І не пом’яне батько з сином,
Не скаже синові: “Молись,
Молися, сину: за Вкраїну
Його замучили колись”.
Мені однаково, чи буде
Той син молитися, чи ні…
Та не однаково мені,
Як Україну злії люде
Присплять, лукаві, і в огні
Її, окраденую, збудять…
Ох, не однаково мені»
Тарас Шевченко, 1847

Жив Курилка?
Несколько дней назад Украинская киноассоциация озвучила весьма амбициозные планы: к следующему году снять десять фильмов, к 2016 – двадцать, ежегодно получать по два-три приза на мировых кинофестивалях класса «А» и реализовать новый подход к национальному кинообразованию. Для пущей убедительности ассоциация приводит внушительные цифры нынешнего кинопроизводства – сейчас уже кипит работа над 80 фильмами, из которых 14 полнометражных. Так и хочется воскликнуть радостное «жив Курилка! Жив!» – если б все дело было только в цифрах и количестве. Уж очень не хочется, чтоб продолжение было, как у Пушкина: «Живёхонек! все так же сух и скучен, и груб, и глуп, и завистью размучен». Простите, и дураку понятно, что можно снять десятки, почти сотни фильмов и при этом просто множить видимости.
Конечно, никто не отменяет важности и даже первоочередности вопроса финансирования и дистрибьюции украинского кинопродукта – и в этом смысле, Украинская киноассоциация очевидно делает шаги к улучшению положения национального кинематографа. Но не меньшей важностью обладает и вопрос – а что именно станет национальным кино? «Махровой шароварщиной» и сериальным мылом лично я, как зритель, сыта по горло. Такие картины не в состоянии попасть даже в шорт-листы мировых кинофестивалей и кинопремий, не говоря уж о призах и наградах. А альтернативное кино у нас существует, откровенно говоря, на уровне идеи: зачастую это фестивальные фильмы и до зрителя они попросту не доходят.
Поэтому, когда на экраны мультиплексов вышли киноальманахи «Мудаки. Арабески» и «Украина, Гудбай», критиковать их в пух и прах как-то жалко было, хотя вдохновленного «ах!» в художественном смысле они не вызывали. Просто не часто в Украине такие картины доходят до проката. Тогда все охотно сошлись на одном – это проект, в первую очередь, социальный, нацеленный задать импульс украинскому закаменелому кинопространству.

«Без-воз-мезд-но! То есть – даром!»
То же, по большому счету, относится и к третьему альманаху «Украинские злые», хотя он на экраны кинотеатров так и не вышел. После первого показа в Киеве, сборник короткометражек сняли с проката. Причина даже несколько тривиальна – из-за несостыковки авторских прав: ряд работ, вошедших в состав сборника «Украинских злых» были созданы еще в рамках проекта под названием «Украина, Гудбай» и не могли выходить в прокат под другим заголовком. Продюсер «Украинских злых» Денис Иванов, как говорится, махнул рукой и сказал «Поехали!» – принял решение, минуя театральный прокат, выложить новый киноальманах в сеть. Каждый желающий может теперь посмотреть короткометражки «украинских злых» режиссеров бесплатно – «то есть, даром». С точки зрения социальных целей, возложенных на проект, такой безвозмездный подарок, конечно, открывает альманах для большего количества зрителей. Но меня, честно сказать, как и небезызвестного героя Юрия Яковлева, все же терзают смутные сомнения. Не воспримет ли украинский киноман такой дармовой он-лайн прокат за разочарование и обесценивание отечественного альманаха: мол, если уж продюсер не пожалел отказаться от кассовых сборов, значит там гайки с фильмом и овчинка выделки не стоит – а, значит, и я смотреть не стану? Это, наверное, покажет только время.

Кашка-малашка
А вот вполне насущная проблема, ощутимая при он-лайн просмотре – мозаичный распад киносборника. Каждая короткометражка залита в сеть по-отдельности – ты смотришь не киноальманах, выстроенных по определенной логике, а ряд отдельных фильмов. Вместо восьми киноработ, которые предполагалось включить в прокатную версию «Украинских злых», на всеобщее обозрение выставлено 16. Какие-то из сверх-добавленных уже демонстрировались в сборнике «Украина, гудбай», какие-то не предполагалось включать в прокат вообще. Два режиссера, Анастасия Касилова и Аксиния Курина, отказались открывать он-лайн доступ к своим работам «Последний день» и «Гауди», изначально входившим в состав прокатной версии «Украинских злых»… Ко всему прочему, картины, созданные еще в рамках проекта «Украина, гудбай», и картины, снятые специально для «Украинских злых» разведены на разные Интернет-страницы. В общем, какая-то кашка-малашка получается. Вместо единого кино-текста перед зрителем оказываются беспорядочные кино-предложения, напоминающие шизопотоки. Все, что объединяет короткометражки – общая тональность.

«Чия правда, чия кривда І чиї ми діти…» (Тарас Шевченко, «До Основ’яненка», 1839)
Подавляющее число киноработ «украинских злых», выставленных в сеть, по большому счету не имеют своего единственного адресата. Как и в предыдущих двух альманахах, проблемы, взятые за отправные точки картин, не строго украинские – они вообще выходят за рамки национального. Вопрос эмиграции, который позиционировался центральным в украинском контексте, опять же не получает этого национального акцента. Ничего бы не поменялось, если б место действия, скажем, в «Гамбурге» Владимира Тихого или «Короткой истории» Ивана Тимшина перенеслись из Украины в любое другое государство постсоветского пространства – желания героев покинуть свою страну не зазвучали бы как-то иначе. Сложно, к примеру, найти страну, в которой не была бы актуальной горестная проблема маленького (и физически, и социально) человека, на которого государству наплевать.
Такая метафизическая покинутость человека красной нитью проходит сквозь все короткометражки проекта «украинских злых». В некоторых работах это одиночество перерастает в жертвенность. К примеру, Дима в «Ксенофилии» Ильи Калюкина и сокурсник Оксаны в «Национальной идее в Украине» Дана Воронова оказываются фактически параллельными фигурами – они оба без единого пророненного слова терпеливо жертвуют собой ради своих «ксенофильских» подруг, легко вступающих в беспорядочные «межкультурные связи».
Воронов вообще облачает своего персонажа в эдакого современного казака – в красные брюки, напоминающие шаровары, отцовский кожух, вязаную шапку а-ля казачья папаха. «Я тебя слепила из того, что было…». Это не столько к костюму относится, сколько вообще, в целом, к образу казака. Герой, молча, стоит под отелем, в котором Оксана «укрепляет межнациональные отношения» с иностранным гостем, и лишь хмурит брови, как Тарас Григорьевич на портретах (не хватает только богатых усов Шевченка). Устав от «межкультурных связей», Оксана понимает, что хочет спокойной жизни на родной земле, хочет украинскости – и кидается в объятия казака-сокурсника, который и есть слепленным ею образом украинца, украинской идентичности. Проблема заключается в том, что эта украинскость сокурсника самой Оксаной вылепливается в сравнении – то есть на фоне ее «друзей-иностранцев», а не в качестве некой самодостаточности юноши-казака. При этом (как говорил персонаж Сергея Юрского в «Любовь и голуби») что характерно – казак-сокурсник смиренно улыбнулся и так же молча принял свою блудную подругу.
Работа Воронова, откровенно, оставляет желать лучшего. Но в ней без излишних премудростей, на поверхность помещается… шевченковский герой. Одинокий, страдающий, со сложной, подчас трагической судьбой, неспокойный, жертвующий – герой «украинских злых», как и герой классика украинской литературы, обычный, маленький человек, без чинов и богатств. Иногда он пытается бороться с судьбой, но та, словно издеваясь, ломает всякие надежды (наиболее ироничное воплощение этого – в «Гамбурге»). Часто его раздирают изнутри ностальгические воспоминания о процветающем прошлом своей Украины, и душит печаль о потере былой украинской славы и надломленности современности («Ворона» Максима Черныша, «Грибы» Валерия Шалыги). В фильме Виктора Сухобруса «Дом у дороги» такая щемящая тоска достигается метким сочетанием кадров полузаброшенной деревни с разрушенными хатами, пошатнувшимися заборами, к которым прислонены разбитые, проржавевшие велосипеды «Украина» и звучащей в это время украинской колыбельной (правда, увы, это не закрывает режиссерские и сценарные огрехи картины).
Героиню «Красивой женщины» Алены Алымовой, подобно шевченковской Катерине, соблазняет и бросает властимущий. Русский офицер Иван из шедевра украинской литературы в кинорефлексиях Алымовой сменяется Президентом Украины Виктором Януковичем. Однако, очевидно, что напрасны все подозрения, будто именно из-за этого весь киноальманах «Украинских злых» сняли с проката – на месте подлого соблазнителя мог с успехом оказаться любой другой преставитель власти (как ныне действующей, так и давно почившей)
А иногда в шевченковском герое «украинских злых» просыпается лучик надежды на лучшее будущее, за которое стоит бороться, как это случилось в прекрасной работе молодого режиссера Руслана Батицкого «Камыш». Эта картина, без преувеличений, достояние всего проекта. В немалой степени благодаря операторской работе самого Руслана и Ивы Гембик. От многих художественных кадров невозможно оторваться – они с точностью передают осенний тон кинонарратива. Поле камыша, которое будто оживает, небо, затянутое тучами, которое тяжело нависает над холмом с возвышающимися крестами, лучи солнца, которые уже не греют… Все это заставляет, затаив дыхание, следить за каждым движением на экране. После последних кадров, на которых дочь главного героя беспокойно глядит вдаль, и камера движется над рекой, оставляя позади обрыв со злополучным камышовым полем, хочется вздохнуть… и помолчать. Герои Батицкого, словно вышедшие из «шевченковского мифа Украины» (в определениях Оксаны Забужко), одинокие, забытые, борющиеся за выживание. Они не обольщены безоблачным «завтра». Впереди у них беспокойный, тернистый путь, но этот путь – будущее, от которого они не отказываются: как камыш не растет без воды, так и будущего нет без борьбы и надежды. Очень тонкая и проницательная киноработа.

«Наша дума, наша пісня Не вмре, не загине … Чи так, батьку отамане? Чи правду співаю?» (Тарас Шевченко, «До Основ’яненка», 1839)
Все, против чего пытались протестовать «украинские злые» в своих картинах, по большому счету – проблемы универсального характера, выходящие за рамки исключительно национального контекста. Но (осмысленно или нет) режиссеры артикулировали того самого героя шевченковского мифа Украины, чья идентичность вырастает как раз из отношения к таким (не уникальным, метафизическим) проблемам, как беспомощность и одиночество обычного человека, поиск лучшей жизни, коррумпированность государственной системы и т.д. Конечно, слишком рано говорить об «украинской новой киноволне», как это начали делать некоторые украинские кинокритики. Но, удачные и нет, порой невнятные и вовсе проваливающиеся – короткометражные картины «украинских злых», такие, какие они есть, продемонстрировали, что в Украине может быть альтернативное кино, что есть режиссеры, которым «не однаково» все, что происходит с этой страной и с этим народом. Патетично звучит? Ну, скажем, не более патетично, чем амбициозные планы, озвученные Украинской киноассоциацией. Во всяком случае, во все это хочется верить. И в то, что в Украине будут сниматься десятки фильмов, и в то, что каждый год эти фильмы будут получать призы на мировых кинофестивалях, и в то, что нишу национального украинского кинематографа займет качественное, не пустое кино, которое будет интересно как украинскому зрителю, так и зрителю за пределами Украины. Не станет ли это все напрасными надеждами – только время покажет… Как камыш не растет без воды, так и будущего нет без борьбы и надежды.

P.S.: воочию увидеть «Украинских злых» можно по ссылочкам: http://megogo.net/ru/view/125571-ukrainskie-zlye.html и http://megogo.net/ru/view/125821-ukraina-gudbay.html

Читайте также: