Одиночество, тоска и риск – на экраны украинских кинотеатров выходит альманах “Украина, goodbye”.

Там цілий світ: король софіт,
Колючий дріт від чужих боліт…
Не хочеш так – тоді ніяк!
А скажеш так – ну лови мідяк!
Хіба нам не сниться? Хіба вживу?
Хіба нам не сниться, а наяву?
Вам ордени, а нам – сльози молоді…
Святослав Вакарчук «Ордени»

Украинское кино: поговорим о…

Признаться, мне всегда трудно писать о современном украинском кино – сложно судить о том, чего нет. Украинский кинематограф дал миру величайших режиссеров Довженко, Кавалеридзе, Муратову, но сегодня от него уже ничего не ожидают, новых громких имен у нас не появляется. Национальными кинособытиями для Украины становятся провальные, даже не поддающиеся критике картины вроде «Чемпионы из подворотни» или «ТойХтоПройшовКрізьВогонь». А авторское кино либо живет только на фестивалях и вовсе не доходит до зрителя, либо вызывает откровенное недоумение: и хвалить не за что, и критиковать жалко – хорошо, что хоть что-то сняли. Поэтому лучшим выходом всегда было деликатное молчание. «Украинское современное кино? Не, не слышала!».
В случае киноальманаха «Украина, Гудбай!» сталкиваешься с дилеммой в аристотелевском духе – можно ли быть честным критиком и патриотом одновременно? Как расставить знаки препинания во фразе «Молчать нельзя критиковать»? С одной стороны, весь проект «Украины, Гудбай!» нацелен на то, чтоб, наконец, оживить национальное кинопространство, дать импульс говорить об украинском кино и украинских реалиях. С другой стороны, откровенный диалог, к которому призывает альманах, может завести к глубоко депрессивному выводу, что нет героев в своем отечестве. Но, как бы там ни было, «Украина, Гудбай» – кинопроект, с которым вариант деликатного молчания не пройдет. О нем нужно говорить, о нем хочется говорить – максимально честно и откровенно.

…холоде…

После просмотра создается ощущение, что единственное, что объединяет шесть короткометражных картин, вошедших в прокатный вариант киноальманаха, это глубокая тоска. Причем, тоска в метафизическом смысле – без конкретной причины, ликвидировав которую, жизнь приобрела бы радужные краски. Холодное одиночество перетекает из одной работы в другую, от одного героя к другому. Апогеем такой леденящей покинутости становится заключительная картина Мирослава Слабошпицкого «Ядерные отходы». Молчаливая киноновелла уже была отмечена на международном уровне, получив в этом году Серебряного Леопарда от жюри на фестивале в Локарно.

…молчании…

Картина Слабошпицкого – это монотонность действий, эмоциональная имплозивность и ни одного пророненного слова. Кажется, что для героев фильма даже интимная близость ничем не отличается от механической стыковки крана с контейнером для транспортировки ядерных отходов. Да и есть ли тут вообще близость? Попытки героини Светланы Штанько забеременеть вызывают невыразимый ужас от того, что они полностью лишены чувственности – это еще одно рутинное и точное действие, какими заполнена жизнь работников зоны отчуждения в фильме. Тоска и ужас от монотонности протекания жизни так же не укладываются ни в какие слова, как и ужас от радиационной опасности ядерных отходов. После фильма, подобно его героям, и вправду хочется просто молчать. «Ядерные отходы» стал очень метким окончанием киноальманаха.

…одиночестве…

В целом говоря, короткометражные ленты «Украины, Гудбай» – это не прощание с той Украиной, в которой есть коррупция, безразличие и ненависть, как уже успели определить кинокритики. Это, скорее, «привет» проблеме заброшенности человека, его сиротливости в «без-граничном» мировом масштабе. По большому счету, эти картины вообще не имеют своего адресата, а локации героев, в конечном счете, не становятся принципиальными. Как бы создатели не старались позиционировать свой кинопроект как «кино об Украине» – этот альманах предметно все равно выходит за границы осмысления национальных реалий. В нескольких работах была потуга задеть тему эмиграции, актуальную для Украины, но она тут же «проваливалась», не получая никакого развития.

Пожалуй, наиболее успешной эта попытка оказалась в картине Дмитрия Сухолиткого-Собчука «Борода». Тоска и одиночество главного героя (в очень трогательном исполнении Зиновия Симчича) граничат с самоубийством. Недлительный визит дочери, эмигрировавшей в Италию, не меняет ситуации: дочь опять покинула старика, а он остался, в прямом смысле, опять обрастать «бородой» тоски. Последние кадры погибающей рыбы в бочке, из которой постепенно вытекает вода, помимо библейских коннотаций, утверждают фатальность одиночества деда. Лейтмотив эмиграции находит полное свое воплощение в обреченности героя и его разочарованности. В церкви старик наблюдает скучающие лица прихожан, а дома держит ружье, которое, будто в поисках «кто виноват?», направляет то на самого себя, то на портреты классиков украинской литературы, то на икону, то на экран телевизора, где выступают депутаты.

…разочаровании…

Герой «Украины, Гудбай» – человек разочаровавшийся, лишенный веры. Дядя Толя из «Ангела смерти» Владимира Тихого, после самоубийства жены сам сочиняет молитвы, в которых просит о мучительной смерти для всех грешных. А вскоре и сам начинает вершить судьбы людей. Но тут возникают фабульные и смысловые дыры. Блестящий диалог разуверившихся женщин (а-ля типичные бабушки-сплетницы, заседающие на скамейках во дворе), сводится на нет поведением главного героя, который к концу картины вдруг становится аффективным. Поступки дяди Толи начинают терять логическое обоснование – после длительного динамичного раскрытия жажды героя избавить мир от алчности и невежества, персонаж Ярослава Гаврилюка начинает поспешно «предавать земле» всех подряд.

…недоумении…

Выпадает их альманаха работа Юрия Ковалева «Пирог». Единственная картина-комедия «Украины, Гудбай» вместо того, чтоб придавать проекту ритм, вызывает лишь недоумение. Попытка высмеять коррупцию превращается в ералаш с затянутым началом, скомканной серединой и двойным концом. Куда более удачной была предыдущая работа Юрия – короткометражка «Останній лист» в альманахе «Мудаки. Арабески» 2010 года.

…импульсе…

В общем, назвать проект «Украина, Гудбай» целостным сложно. Не всегда это кино обоснованно, не всегда это собственно «кино об Украине»: его персонажи могут жить в городе N многих стран. Проблемы, взятые за отправные точки альманаха – не национальные проблемы. Но, мне кажется, в этом может быть и достояние проекта. Говоря на таком универсальном киноязыке, этот альманах действительно может задать импульс национальному кинопространству.

…риске.

Картины, вошедшие в прокатную версию «Украины, Гудбай» – это картины про человека по эту сторону «колючого дроту від чужих боліт», про человека изолированного и одинокого, не знающего «світу короля софіт». «Украина, Гудбай» – это желание откровенно заявить о недовольстве, это призыв не молчать. Это осмысление и удивление, что все «це не сниться, а наяву». Это, скорее, социальное явление, нежели художественное. Поэтому, молчать нельзя – критиковать. Важно теперь, чтоб этот социальный посыл «Украины, Гудбай» был услышан и воспринят зрителем. А это, откровенно, рискованная затея – к сожалению, уж больно консервативна атмосфера мультиплексов, на экраны которых выходит альманах.

Читайте также: